22/06/2019
Аманда Кавалери является ориентированным на результат предпринимателем и руководителем по развитию стартапов. Она обладает десятилетним опытом деятельности на пересечении исследований в области изменения демографических показателей и перспективных технологий и занимается этими проблемами в масштабе, начиная с глобального и заканчивая гиперлокальным, в районе Скалистых гор.
Аннотация
Технический прогресс дал Поколению Z инструменты для формирования своего будущего и в то же самое время для обеспечения долголетия их бабушек и дедушек. К 2030 году на планете будет 1 миллиард людей в возрасте 65 лет. Эти демографические показатели имеют тесную связь с необходимостью защиты анонимности этих людей, включая защиту от финансового мошенничества, беспокойства роботизированными звонками, а также от утечки данных о здоровье, в результате которой могут пострадать эти люди. Но с чего нам начать? Технология, напрямую ориентированная на нужды этой части населения, станет причиной создания сильных лоббистских коалиций и ещё более сильной потребительской базы. Защита и усиление анонимности бэби-бумеров имеет потенциал для построения фундаментальной пользовательской базы для ориентированных на обеспечение анонимности решений, так как они в значительной степени поспособствуют этому и позволят оценить последствия.
Стенограмма:
Мы тут набросали небольшой план, согласно которому Джерри вернётся сюда и займёт последние пять минут моего выступления, поскольку, как мне кажется, важно понимать юридическую сторону вопроса. Поэтому, пожалуйста, дайте мне знать, когда подойдёт время, чтобы мы вызвали его сюда, и чтобы он выступил в течение последних пяти минут, это супер важно. Чуть больше, чем на мейнстриме, нам следует, в первую очередь, сфокусировать внимание на законе.
Итак, меня зовут Аманда Кавалери, я выросла в Колорадо, так что добро пожаловать. Кто не местный? Ох, прекрасно. Спасибо, что приехали.
Если у вас есть какие-нибудь вопросы, касательно того, куда сходить пообедать или куда сходить на экскурсию, обращайтесь. Я дам вам одну подсказку, но вы не можете делиться ею, я не знаю, как интернет отреагирует на это, но больше всего я люблю обедать в этом ресторане. Он называется Domo, это японский ресторан, D-O-M-O. У них также есть… ужин там тоже великолепен, но обед — то, что надо. Ещё раз большое спасибо, что пригласили меня. Я определённо чувствую некоторый или даже значительный недостаток квалификации, находясь в этой комнате, но я сделаю всё возможное, чтобы поделиться своим опытом и надеждами, связанными с тем, что данная область может сделать с точки зрения анонимности, а также тем, как нам чуть в большей степени можно было бы сблизится с мейнстримом.
Итак, немного о себе. Как я пришла в эту область… у меня нет слайдов, и если у вас возникнут вопросы, задавайте их, так как это будет больше разговором, немного пошумим, если вы не против. Итак, в течение долгого времени я работала в области здравоохранения и знакома с Правилами конфиденциальности HIPAA, и, как по мне, в реальности они не защищают анонимности пациентов. В них столько уязвимых мест с точки зрения безопасности, возникает столько вопросов — просто феноменально, что мы творим с личными данными, касающимися здоровья людей. И по моему опыту, с этической стороны, особенно при работе с людьми возрастом 50 и выше, выявляется множество хронических, невероятное множество хронических заболеваний, это вдобавок к тому, что вы просто стареете. И утечка такой информации мешает людям в нужный момент получить помощь. Таким образом, я считаю, что конфиденциальность и анонимность в сфере здравоохранения особенно важна для людей, чтобы они могли получить необходимый им уход и необходимую помощь в целом.
Так я пришла к технологии распределённого реестра.
Да, мы можем рассмотреть пару крайних случаев. Давайте рассмотрим пример с пожилыми людьми и даже с людьми среднего возраста. Допустим, у вас возникли проблемы с памятью, возможно, у вас болезнь Альцгеймера на ранней стадии, но вас уже это сильно беспокоит, поскольку вы рискуете своей карьерой, да и многим другим тоже. Так каким же образом вам получить помощь? Мне кажется, что есть много людей, в силу несчастного случая или вредных привычек, что угодно может не дать человеку открыто давать информацию о своём здоровье.
Вот как я попала сюда, и так у меня появилась возможность поработать с Университетом Карнеги-Меллона. Мы работали в области машинного обучения, над приложениями и роботизированными приложениями, которые позволили бы людям жить дольше в домашних условиях, если бы им пришлось жить именно так. И тут возник этот фактор, связанный со здоровьем, или фактор анонимности. Люди задумывались над ним, но не знали, как решить проблему.
Итак, в прошлом году у меня появилась возможность поработать, по сути, с крёстным отцом в этой области, Дэвидом Чаумом, Ч-А-У-М-О-М, он является генеральным директором DigiCash и Mix-Nets, он просто человечище. И я училась у него, мы объездили полмира с его стартапом. И у меня была возможность увидеть некоторые глобальные тенденции, и, наткнувшись на них, совсем не в перспективе блокчейн технологии, я взглянула на вещи с глобальной точки зрения.
И снова, если мы взглянем на возраст человечества к 2030 году, 1 миллиард человек будет старше 65 лет. Это довольно большая часть, и мне кажется, эту часть населения многие из нас могут рассматривать в качестве тех, кто будет пользоваться технологией, и они очень дорожат своей анонимностью. Поэтому, когда мы создаём эти технологии, вводим информацию в компьютеры, то мы должны задумываться: «Куда пойдут эти данные? Что с ними будет в дальнейшем?» Это та часть населения, которая постоянно задаётся вопросом, что будет с их данными. Поэтому я думаю, что это очень недооценённый демографический фактор, который очень, очень и очень говорит в пользу определённой части работы, которой мы занимаемся.
Вот немного о том, что касается одной части населения, но нужно учитывать, что это может быть и не так. В первую очередь, другие проблемы, связанные с этой группой, касаются масштабного финансового мошенничества. При наличии большего количества данных и наличии доступа к их информации в отчётах приводятся разные цифры, но пожилое население страдает от финансового мошенничества на сумму от 3 до, мне кажется, 35 или 36 миллиардов в год. Это огромные деньги и тяжёлое бремя, которое ложится на общество, поскольку они имеют фиксированный доход, они обращаются за медицинской помощью, а мы потом платим, в конечном счёте мы платим гораздо больше, не защищая эту уязвимую часть населения. Мне кажется, это ещё одна причина задуматься о важности анонимности, обычно мы не задумываемся над этим до тех пор, пока это не коснётся кого-то из членов нашей семьи.
Есть здесь кто-нибудь, кто работал в медицинской области? Да, есть пара человек. О’Кей, мы не будем говорить об этом. Но это интересно, и мне кажется, что это великолепный пример, стоящий рассмотрения.
Итак, работая с Дэвидом, а затем вне области, как и до этого, я наткнулась на несколько действительно интересных проектов, которые, я думаю, могли бы послужить хорошим примером. Они были очень локальными, потом гиперлокальными, а некоторые глобальными, и был один, который я нахожу очень интересным. Кто-нибудь слышал про Sardex? Проект из Сардинии, Италия? Проект был запущен в 2009-2010, в это время, по-моему, у них появился первый клиент. В целом это система взаимного кредитования. И это реально интересный проект, поскольку они занимались хеджированием, они работали довольно хорошо, в то время как экономика Италии сливалась, в Сардинии дела обстояли чуть лучше, и если смотреть на более глобальные экономические примеры, они являются группой, действительно заслуживающей внимания, так как то, чем мы занимаемся, предназначено именно для этой области. Раз уж речь идёт об анонимности, их работа не была суперанонимной, но мне кажется, когда мы говорим о гиперлокальном масштабе, они вызывают реальный интерес.
А затем, уже в США, Джерри и я беседовали о Вайоминге, мы хотели проверить, как работают федеральные законы. Но если ты работаешь над очень локальным проектом, в Вайоминге есть много новых правил, в которых стоит покопаться, если вы хотите остаться в США или основать что-то в США, кажется, они приняли что-то около тринадцати биллей [неразборчиво]. Джерри расскажет об этом, если у него будет время в юридической части. Это ещё одна прекрасная тема для размышлений, создание бизнеса, первое ООО фактически было основано в Джексон Холле. Так что мы часто воспринимаем Делаверские компании как ООО, но Вайоминг, как мне кажется, очень интересное место в этом отношении.
Идём дальше. Есть два очень локальных проекта, как мне кажется, или места, в которые стоит заглянуть, когда вы путешествуете. Поскольку мейнстрим захватывает и молодое поколение, поколение Z, университеты являются именно тем местом, которое стоит посетить.
Кто-нибудь работает с университетами или студентами? Несколько человек. Все мы могли бы чуть активнее работать с университетами или школами программирования, это, это большой объём работы.
И у меня есть ещё один вопрос. Многие из нас встречались с настоящими законодателями в прошедшем году? Итак, снова лишь некоторые из нас.
Я думаю, это ещё один пункт. В этой области силён страх, страх перед переменами, страх перед новыми вещами. И если они могли бы поговорить с людьми об этом, если бы мы нашли более образовательный подход, просто поделиться некоторыми публикациями Coin Center или другими аспектами, это был бы мощный шаг и аргумент, и мейнстрим распространится, потому что в конечном счёте законодательство очень важно. Поэтому я дам Джерри несколько минут на выступление, потому что я думаю, нам определённо необходимо понять и стать частью этого, в противном случае нас сметут и забудут.
Итак, если мы действительно ценим анонимность, мы должны рассмотреть эти пути развития, подумать, что лично мы можем сделать, какие шаги предпринять, чтобы проявить больше участия или оказать какую-то поддержку за кулисами. Я считаю, что это важно.
Есть ли у кого вопросы по теме? Если нет, мне кажется, самое время появиться Джерри.
Говорю как седовласый бэби-бумер. Я хотел бы прокомментировать ваше выступление вместе с предыдущим. И мой комментарий состоит в том, что, как я вижу это, моё поколение выиграло у предыдущего поколения поборников анонимности, так как мы уже родились с документами на предъявителя. А вопрос будет следующим: как вы представляете себе финансовый инструмент на предъявителя в целом, и как вы собираетесь достигнуть [неразборчиво] для всех людей? Какие коммерческие доводы вы могли бы привести для представителей моего поколения?
Да, это интересно, поскольку если мы говорим конкретно о бэби-бумерах… в общем, я специализировалась на ориентированных на определённые поколения рынках, а бэби-бумеры, неважно, придерживаются они либеральных взглядов или являются хиппи из 60-х, или же служили во Вьетнаме, мне кажется, вы абсолютно правы, анонимность для многих представителей того поколения имеет огромное значение. Вполне возможно, что они последний оплот, я бы сказала, величайшее поколение, которое заботили проблемы анонимности со времён Второй мировой войны.
То есть я хочу сказать, как мне кажется, это то, что важно для этой возрастной группы, поэтому, вероятно, я не пытаюсь говорить стереотипами, но здравоохранение некоторым образом важно с точки зрения обеспечения анонимности. И здравоохранение, я думаю, является той областью, которую очень просто охватить, если сравнивать с лоббистами и законодателями, это серьёзный вопрос как на уровне округа Колумбия, так и локально. И если найти группы сторонников и попытаться работать с ними, объяснить им, что такое анонимность, то есть Американская ассоциация пенсионеров (AARP), окажется немного сильнее, чем Национальная ружейная ассоциация (NRA) в округе Колумбия, а я имела опыт общения с ними много лет тому назад, так вот, если пойти и пообщаться с локальным представительством AARP, чтобы они потом могли говорить об анонимности от вашего имени, то я думаю, это было бы мощно. То есть вопрос состоит в поиске тех, кто сможет оказать влияние, и в том, чтобы донести до них то, что важно для вас.
Таким образом, если это здравоохранение, это может быть и другая область, но я думаю, что это просто низко висящий фрукт, тут, опять же, можно говорить и о финансовом мошенничестве, здесь анонимность также будет очень полезна, но эти два насущных вопроса относятся конкретно к этой организации, поэтому было бы неплохо с ними связаться.
Я ответила на ваш вопрос? Немного. Понимаю, что ответ был не совсем про документы на предъявителя, но мне кажется…
Мммм… Величайшее поколение, да, да. Я хотела сказать, это как, вы знаете, пять лет назад я убедила свою бабушку зарегистрироваться на Facebook, о чём потом пожалела, потому что она… правильно, правильно. Она вышла оттуда, но дело в том, что поколения помоложе иногда предпочитают более удобные вещи, поэтому создание удобного продукта, ведь сейчас моя бабушка едва ли сможет самостоятельно пользоваться кошельком или самостоятельно хранить свои цифровые активы, так вот, нам необходимо создавать эти технологии, которые сделают их повседневную жизнь цельной. Так что по большей части всё здесь упирается в пользовательский опыт, поэтому, возможно, нам стоит привлечь больше опытных людей, занимающихся вопросами пользовательского опыта, больше людей, занимающихся конкретно продукцией, что позволит нам создать действительно удобную, интересную, практичную продукцию, и это тоже реально важно. Это абсолютно повседневная обыденность.
Вопрос: Спасибо. Не уверен, попадает ли мой вопрос в область вашей компетенции, но как вы думаете, в какой мере блокчейн технология и связанные с ней технологии могут быть применимы к медицинским записям и медицинским транзакциям? В какой мере их развитие будет связано с децентрализованной системой? Или же, если говорить о системе, которая будет более схожа с консорциумом, то есть в неё будет входить группа частных компаний, которые согласятся обмениваться данными посредством определённого протокола или в определённом формате. Должна ли такая система быть децентрализованной? Следует ли её делать децентрализованной?
Я думаю, что должна. Из соображений безопасности. Если все данные хранятся на одних и тех же серверах, это делает их более уязвимыми. Мне нравится это условие, но это вовсе не означает, что это не может быть консорциум, где заключался бы небольшой контракт, то есть вы как пациент соглашались бы поделиться определённой частью ваших медицинских записей в обмен на скидку при оплате. Мне кажется, это экономический способ сделать так, чтобы это работало как в отношении пользователей, так и компаний. Пару месяцев я была на юге, юго-западе и много беседовала с учёными, занимающимися вопросами данных, и даже многие из этих учёных приходят к этим богоугодным вариантам реализации, вот, что они делают с данными; во-первых, это вторичный и третичный рынок, то есть эти данные даже бесполезны, так как у них есть список для рассылки, в который входит 10 миллионов человек, но никто не отвечает на эти рассылки по какой-либо причине, а эти корпорации по-прежнему платят за них, чтобы продавать свои вещи посредством такого списка. Поэтому я думаю, что если бы была некоторая форма выкупа данных у пользователей или пациентов в сфере здравоохранения, и если бы они понимали ценность, если бы они получали что-то ценное и стали делиться этой информацией по своему усмотрению, то это бы имело смысл для них с точки зрения фиксированного дохода, то это было бы их дело. Но сейчас это решают не люди, то есть если посмотреть на то, что происходит с данными и здравоохранением, то понятно, что это злободневная тема. А сейчас мы просто одержимы анонимностью в соцсетях, но не думаем о её реализации в сфере здравоохранения глобально, в мейнстриме.
Вопрос: Что вы думаете насчёт выдачи данных в экстренных ситуациях с точки зрения скорой помощи? Если я контролирую свои данные, и я нахожусь без сознания и не могу поставить свою цифровую подпись или что-то в этом роде, и я не могу дать данные больнице. Это так, в плане общего рассуждения.
Да. Вы точно так же можете отнести это и к другим вещам: посмотрите на ваше водительское удостоверение, где указано, являетесь ли вы донором органов или нет. Я думаю, это должно быть реализовано где-то на уровне возможности идентификации нас правительством. До какого-то уровня мы согласны делиться нашей информацией, а некоторые люди могут не согласиться делиться своими данными при попадании в скорую помощь, и это их дело. Это моё мнение и моё личное убеждение.
Это может быть водительское удостоверение или какое-то другое, у нас будет своего рода смарт-контракт, в котором будет сказано: «В этом случае делать это, а вот в этом случае — вот это». Это подобно составлению завещания, и вы будете постоянно иметь такое завещание с собой. Мне кажется, это трудный, но очень важный выбор. Кроме того, смотрите, я была какое-то время в Пуэрто-Рико, после ураганов население там в целом постарело, и они даже не знают, сколько погибло. Так что я считаю, что нам действительно необходимо заняться этой проблемой, мы слишком продвинулись, чтобы оставлять такие вопросы нерешёнными.
Привет! После того, как вы передадите данные какой-либо компании, как вы сможете гарантировать, что эта компания не использует их где-то ещё или не передаст кому-либо?
Это должно зависеть от компании. То есть вы знаете, что подписываете, и если они нарушат это соглашение, вы ведь сможете подать на них иск? Я думаю, что мы столкнёмся с групповыми исками в результате нарушения конфиденциальности наших данных, и, возможно, это поможет сделать так, чтобы эти компании больше не совершали подобного. И как будут обстоять дела, по мере того как общий регламент по защите данных GDPR будет становиться сильнее в Европе. Теоретически дела должны пойти лучше, но, к сожалению, как мне кажется, вероятно, только потребители будут внимательно следить за всем этим.
Пока есть только много шума, и всё это кажется непреодолимым. И поэтому нам необходимо делать нашу продукцию удобной и внедрять понятие анонимности на подсознательном уровне. Я думаю, что именно этим мы должны заниматься, чтобы это воспринималось максимально пассивно.
Несмотря на то, что мне нравятся все эти красивые кошельки, и я думаю, что большинство людей, находящихся в этой комнате, используют эту технологию, я уверена, что мои бабушка и дедушка не могут, а ведь они также наиболее уязвимы с точки зрения анонимности.
О’Кей, Джерри, пришло время для твоей юридической лекции, спасибо. Я ценю это.
[аплодисменты]
Послушайте, мне кажется, будет лучше ответить на все те вопросы, которые у вас могли возникнуть. Я расскажу, что есть что, каков наш подход к определённой проблеме, каким он был, когда мы говорили с теми, кто делает политику, скажем, с конгрессменами или сотрудниками штата подкомитета конгресса. Обычно, когда возникает вопрос, касающийся анонимности, они говорят что-то вроде: «А разве всё это не анонимно? Разве преступники не пользуются этим, чтобы скрыть свою деятельность?» И в течение последних пяти, шести, семи лет мы всегда отвечали на это: «Нет, это совсем не анонимно. Блокчейн совершенно прозрачен, все транзакции публичны, и правоохранительные органы могут видеть всё, что там происходит. И наши друзья из Chainalysis могут показать вам, как всё работает. И вот наш друг Кэти Хаун, она может показать вам, как преследовала людей в судебном порядке, пользуясь данными блокчейна в качестве свидетельства». И они отвечали: «О’Кей». Им было этого достаточно, и это были хорошие новости, которыми мы могли делиться.
Но за последний год-полтора мы пришли к тому, что когда мы говорим всё то же, кто-нибудь обязательно спросит: «А как же Monero?» Или: «А что насчёт ZCash?» На что мы можем ответить только: «Хороший вопрос». И нам есть, что ответить на это, рассказать о том, что мы тут разрабатываем, мы всегда знали, что настанет этот день, и что нам придётся коснуться этой проблемы, и именно этим мы занимаемся, выпуская серию статей, так что наш подход сводится к «двум коротким ударам». Первый — мы подводим моральную основу под наличность, мы говорим: «Смотрите, это же ничем не отличается от обычных наличных денег, тех самых, что есть у меня и Мистера Конгрессмена в кармане. Они совершенно анонимны, так? Но и с ними может случиться что-то не то, и фактически на том и стоит открытое общество, которое вы как официальное лицо, директор, защищаете. Поэтому вы занимаетесь именно тем, чем занимаетесь». То есть мы создаём моральный аргумент. А затем следует второй короткий удар — он изложен в работе Питера Ван Валькенбурга для нас. Там говорится: «Между прочим, существуют конституционные ограничения в отношении регулятивных норм, направленных против электронных валют».
И дела обстоят именно так, именно так мы подходим к вопросу, нам кажется, что к электронной валюте следует относиться точно так же, как к наличным деньгам. А что это означает? Это означает, что вы имеете полное право иметь и использовать их, и так как они ваши, вы вправе делать с ними, что захотите, до тех пор, пока не выходите за рамки закона. Ведь очевидно, что нельзя нарушать закон, но вовсе не потому, что вы пользуетесь деньгами, а потому, что вы действуете вопреки закону.
Есть такой Закон о банковской тайне. Закон о банковской тайне (BSA) требует, чтобы посредники следовали правилам KYC (знай своего клиента), чтобы они регистрировались в FinCEN (Сети по борьбе с финансовыми преступлениями), чтобы составляли и сдавали отчёты о подозрительной активности и так далее и тому подобное. И этот закон реально касается денег или возможности использования денег физическими лицами. Он не регулирует деятельность. Он требует от посредников отчётности, что-то вроде «отчётов по операциям с наличностью», так что если вы идёте в свой банк и хотите взять так 20 000 долларов наличными, то вы можете сделать это, это ваши деньги, вы пойдёте туда, попросите об этом, и вам дадут ваши 20 000 долларов наличными, но они обязаны сообщить FinCEN, что вы сняли эти деньги. Поскольку существует такой паритет, которым вы можете воспользоваться, то есть в известной вам мере, пока регуляторы, те, кто делает политику, ждут, что режим займётся электронной валютой, мы можем сказать: «Просто относитесь к ней точно так же, как к обычной валюте», но как только дело доходит до денег — никаких отчётов, никакого наблюдения.
Вы можете задаться вопросом: «Минуточку, если есть Закон о банковской тайне, и Закон о банковской тайне представляет собой некую схему по необоснованному массовому наблюдению, согласно которой посредники, все банки в стране наделяются правом составлять отчёты по своим клиентам, это вообще не противоречит конституции?» И ответ будет следующим: есть Доктрина о предоставлении информации третьим сторонам, разработанная Верховным судом, и, по сути, в ней говорится следующее: «Если вы как частное лицо добровольно делитесь информацией, которая в противном случае была бы конфиденциальной, вы добровольно передаёте её третьей стороне, допустим, банку, и у этого банка, этой самой третьей стороны, есть законное основание, чтобы получить такую информацию, то можете больше не надеяться на соблюдение конфиденциальности». И Четвёртая поправка, защищающая от незаконных обысков, более не работает.
Нам бы хотелось сказать пару вещей, у меня есть 38 секунд, и я клянусь, что отвечу на все вопросы позже, если кто-нибудь захочет мне их задать, мы хотим сказать, что когда вы пользуетесь системами электронных денег без посредников, когда вы пользуетесь ими на равноправной основе, первое, вам не приходится добровольно делиться какой-либо информацией о себе, и у тех, кто подтверждает транзакции, нет никаких законных оснований на то, чтобы знать какие-либо ваши личные данные. Так, например, если вы выписываете чек и предъявляете его в вашем банке, или же ваш предъявитель приносит его в банк, чтобы обналичить, непременно банку нужно будет знать ваше имя, чтобы они знали, у кого они снимают деньги со счёта, а также имя того, для кого вы снимаете эти деньги, чтобы заплатить, чтобы они могли положить деньги на счёт, также им необходимо знать сумму, и теперь им известно, сколько денег вы платите, и вы даёте все эти данные добровольно. Когда вы имеете дело с системами электронных валют, особенно ориентированными на обеспечение анонимности, вам не приходится добровольно выдавать какую-либо информацию, а у системы нет никакого законного основания, чтобы потребовать эти данные. Таким образом, мы говорим о том, что любые требования, которые, по сути, предъявляют правила типа BSA к сети или к разработчикам, являются неконституционными согласно Четвёртой поправке. И единственный способ предъявить подобное требование заключается в том, чтобы пойти к разработчикам и сказать: «Напишите вот так. Вы должны оставить вот эту лазейку». И эта попытка будет обречена, так как нарушает Первую поправку.
На этом я остановлюсь, а вы сможете задать мне любые вопросы чуть позже.
Перевод: Mr. Pickles
Редактирование: Agent LvM
Коррекция: Kukima